Место, откуда нам предстояло начать поход, находилось на самом краю Евразии. Собственно, оно и выглядело, как край земли, — отвесный обрыв в несколько сот метров высотой и протяжённостью в тысячу с лишним километров, от Владивостока до Николаевска-на-Амуре. На всём этом большущем расстоянии есть всего две удобные и относительно безопасные гавани, где в случае шторма могут отстояться морские суда: Советская Гавань — порт Ванино и Де-Кастри. Самым же скверным участком для мореходства является Татарский пролив — шестисоткилометровая аэродинамическая труба между материком и островом Сахалин. Спокойная вода в проливе редкость, а из-за разницы температур постоянно происходят туманы. Каждый год здесь бьются о рифы и тонут суда.

Материковый берег тоже к легкости бытия не располагает. На 100-150 километров в ширину здесь протянулись заросшие непроходимой тайгой горы Сихотэ-Алиня. Из-за труднодоступности и тяжелого климата жить на берегу Татарского люди особенно не стремились никогда. Даже японцы при всей их неприхотливости и ограниченности жизненного пространства практически не предпринимали попыток колонизации материка. А вот Российская империя и СССР всегда считали восточные территории своими, населяя их каторжанами.

«Ты помнишь тот Ванинский порт и вид пароходов угрюмый, как мы поднимались на борт в холодные темные трюмы» — лично у меня никаких других ассоциаций, кроме знаменитой зэковской песни с портом Ванино не возникало никогда. Оказалось, что никакой другой особенной активности здесь никогда и не было. Пока существовал ГУЛАГ, жила и обслуживающая его инфраструктура. Теперь остались несколько полумёртвых лагерей да паромные перевозки с Сахалина.

В бухте Малое Ванино, где мы собирали своё судно, стоял на вечном приколе один из свидетелей великой эпохи принудительного труда. Огромный, постройки начала века пароход «Ялта» с высоченным прямым, как у «Титаника», носом и надстройками по центру. Когда-то «Ялта» перевозила заключённых в Магадан, а теперь уже несколько зим подряд ее пилили на металл местные мародеры. Отпиленное скупают китайцы.

Работы и развлечений в Ванино немного. Основным способом проведения досуга, как мы заметили, является ловля челима и пиленгаса. Челим — это маленькая полосатая креветка, пиленгас - средних размеров рыбина из семейства кефалевых. По ночам, вооружившись фонариками местные парни и мужики таскали по воде сетки, а девушки и женщины приветливо визжали им с берега К нам и те и другие относились с добродушным любопытством и огромным желанием пообщаться, в особенности узнав, что мы приехали из «самой Москвы», о которой как оказалось, знают здесь не многим больше, чем мы о Ванино.

Два паренька, Серега и Колян, из охраны местного лагеря, растолкали нас среди ночи и принялись угощать водкой и только что отловленными мелкими ракообразными. Им очень хотелось узнать о Москве. Когда водка растопила застенчивость, один из них задал самый важный вопрос «А челима в Москве большого ловят?» Само собой, по его представлениям челим должен был быть в Москве огромных размеров.

Услышав, что челим в Москве не ловится никакой парень был поражён. «В Москве нет челима?» — переспрашивал он, не желая верить в то, что в Москве действительно челима нет. «А пиленгас в Москве есть?» — спросил с надеждой его приятель. И пиленгаса в Москве нет», — честно признался я. У обоих это вызвало почти шоковое состояние — в Москве нет челима и пиленгаса! «А что у вас тогда есть?» — Серега глядел на меня с надеждой. — «Ну, у нас есть Путин», — ответил я. «Путин? А это что за рыба?» — абсолютно серьезно переспросил ванинец. Я хотел было уже объяснить, что Путин — это наш президент, но меня опередил сообразительный Колян: «Ну и дурак же ты, Серый, Путин — это же Ельцин, понял?»

Текст взят с URL: http://parusa.narod.ru/bib/papers/2001/osterr/